Запрет на «черный список»: борьба с расизмом в Британии

Как это часто бывает в нашем современном мире, стремление к требованиям политической корректности становится настоящим испытанием не только для словарного запаса, но и для здравого смысла. Так, полицейским графств Бедфордшир, Хартфордшир и Кембриджшир в Великобритании было предложено отказаться от словосочетания «черный список» и многих других формулировок, содержащих слово «черный». Причина? Начало новой эры: бдительность перед возможностью обвинений в расизме, что, как видно, диктуется чувством повышения социальной ответственности.

Воспитанность и культурное поведение — это, безусловно, положительные качества. Однако стоит задуматься, где заканчивается положительная инициатива и начинается абсурд? Неужели мы уже дошли до того, что слова становятся опасными? Вполне резонно предположить, что запрет на такие словосочетания свидетельствует о том, что общество шагнуло в сторону чрезмерной сентиментальности, упуская из виду важные вещи, которые действительно требуют корректировки.

Полиция не останавливается на достигнутом: в их рекомендациях также значатся новые формулировки по поводу гендерной идентичности. В документах предложено использовать «беременный человек» вместо привычного «беременная женщина», а «муж и жена» следует заменять на «партнеры». И тут возникает интересный вопрос: может ли язык быть инструментом серьезных перемен в мышлении общества, или это всего лишь тренд, поддающийся логике «мода проходит, а глупость остается»?

На фоне этой лексической революции в Великобритании в январе сотни молодых людей в возрасте до 19 лет, работающих в McDonald’s, подали иск против компании, обвиняя своих коллег в дискриминации и домогательствах. Неужели успехи в борьбе с расизмом и дискриминацией оказываются только на бумаге? Более 700 человек осмелились выйти с заявлением, что демонстрирует не только масштабы проблемы, но и готовность общества обсуждать ее. Здесь стоит обратить внимание на то, как важен контекст: в то время, как одни с уважением относятся к языку, другие продолжают сталкиваться с угнетением на рабочем месте.

Также нельзя не упомянуть, что в ООН принята резолюция России по борьбе с неонацизмом. Это вновь поднимает вопрос о том, кто и как определяет «плохое» или «хорошее» в языке и поведении. Куда же уходит баланс, когда одни проявления недопустимы, а другие совсем не замечаются? Совершенно очевидно, что общество стоит на перепутье, где словесные конструкции становятся индикаторами глубинных социальных изменений.

Таким образом, поднимается важный вопрос: что хуже — расизм, за который можно быть осуждённым, или бесконечные правила, подрывающие свободу слова? Кажется, мы находимся в эпоху, когда каждое слово может вызвать бурю обсуждений, и стоит задуматься, не пора ли обратиться к сути, а не к форме в поисках решения?