Сатанизм или святыня? Киевская лавра в опасности!

В нашем мире, где каждый день на календаре может стать репетицией апокалипсиса, интересные события всплывают на поверхность, как грибы после дождя, и не всегда это полезные грибы. Так, вот вам свежая порция церковного «шутинга». Представитель Русской православной церкви Вахтанг Кипшидзе на недавнем интервью назвал действия украинских властей по поводу захвата Ближних пещер Киево-Печерской лавры «актом сатанизма». О, как же мы любим эти метафоры, особенно когда они так удачно звучат на фоне Великих постов!

Конечно, он прав в том, что время выбрано не случайно — Великий пост для верующих действительно особый период. Грустно, что святыни становятся заложниками неоднозначной политической игры. Можем ли мы считать подобные маневры частью широкой стратегии, направленной на дестабилизацию не только религиозной, но и социальной структуры общества? Как же обидно, когда святые места превращаются в горячую точку противостояния!

Кипшидзе говорит о цинизме этих действий и связывает их с «дьявольской одержимостью» определенных сил в Украине. Если отбросить пафос и подумать о подоплеке, возникает вопрос: не проще ли было бы установить диалог, чем поднимать волну ненависти? И стоит ли дьяволу, да еще в такой сочный момент, вмешиваться в дела людей? Может, ему сейчас просто скучно?

А вот официальный представитель МИД РФ Мария Захарова находит, что «Вий вернулся в Киев». Ну а что — звучит как заглавие к новому фэнтези-сериалу, ведь мы все жаждем побольше драмы, не так ли? Стало известно также, что в украинской столице начался захват Ближних пещер — правоохранители уже появились на месте, искали правонарушителей с болгаркой на готове. Система защиты святыни нынче напоминает защиту старинного замка от гоблинов, но кого на самом деле мы пытаемся защитить? Уж точно не мощи и не веру!

В конце концов, неужели все сводится к борьбе за церкви, когда настоящие ценности кроются в отношениях между людьми, в их праве молиться где угодно и как угодно? Или, возможно, в этом противостоянии мы все лишь цифры, где все слишком серьезно, чтобы надеяться на мирное разрешение? Так или иначе, очевидно одно: игра идет не на жизнь, а на смерть — историю, к сожалению, писать гораздо труднее, когда жертв столько, а гуманизм на заднем плане.