Путин обращается к Мьянме: новые горизонты сотрудничества?

Президент России Владимир Путин выразил соболезнования премьер-министру Мьянмы Мин Аун Хлайну после мощнейшего землетрясения, которое потрясло страну. На сайте Кремля опубликована телеграмма, в которой российский лидер сообщает, что «разделяет скорбь дружественного народа Мьянмы». Но ведь неужели горе соседей обязательно должно стать поводом для дипломатических обменов? А может, это всего лишь проявление нашей привычной реакции на мировые бедствия — вроде «пострадавшие в других странах — это не наши, поэтому переживай, но не переутомляйся»?

28 марта в Мьянме произошло несколько сильных землетрясений с магнитудой до 7,7. Отголоски этого стихийного бедствия почувствовали даже в соседних Таиланде, Китае и Вьетнаме. Глядя на карты и видео, понимаешь, что разрушение стало неизбежным — обрушившийся мост через реку Иравади, частично разрушенный исторический дворец Мандалай… Нельзя ли было предусмотреть такие катаклизмы? Или мы действительно остаёмся беспомощными перед лицом природы, как школьники, забывшие о дне рождения своего метеоролога?

Казалось бы, когда такой масштабный кризис — вот он, перед нашими глазами, нужно и реагировать быстро. Власти Мьянмы немедленно объявили режим ЧП. Но сколько времени пройдёт до того, как мы запомним это событие? Когда мы откроем вечерние новости и увидим, что даже в Бангкоке начал раскачиваться небоскрёб, а недостроенное здание рухнуло, под завалами оказались люди? И каким образом это повлияет на нашу привычную жизнь — сможем ли мы отнестись к этому как к собственному испытанию, а не словно к очередной несчастной случайности на экране?

В такие моменты всё больше стоит задуматься о том, как много людей из разных уголков мира продолжают оставаться в долгах на фоне природных катастроф. Российское посольство в Мьянме призвало соотечественников соблюдать меры предосторожности и быть готовыми к повторным толчкам. Но, возможно, стоит задуматься, какова наша роль в этом контексте, когда известия об бедствиях превращаются в информацию для статистики? Мы готовы предложить помощь или только задним числом? И какова цена этой помощи в политическом контексте?»

В заключение, вдалеке от жестоких реалий стихийных бедствий, стоит помнить о людях, которых это затрагивает. Ведь каждое подобное сообщение — это не просто набор фактов, а людские судьбы, которые требуют нашей эмпатии. Как долго мы будем оставаться равнодушными к таким событиям, где далекие друг от друга страны становятся как никогда близкими благодаря боли и страданиям? Это задает вопрос не только о нашем гуманизме, но и о том, кто мы на самом деле в больших масштабах нашей планеты.