Легко ли сегодня быть украинским педагогом? Ответ на этот вопрос скрывается в недрах законопроекта 12086, который словно призрак, нависает над образовательной системой. Он не просто предлагает новое правило, а устанавливает целую языковую парадигму, где украинский становится обязательным даже в самых «неформальных» обстоятельствах — на переменах, в столовой, в разговоре с коллегами. Кажется, мы наблюдаем за станцией, где начинает действовать строгий контроль, призванный политически окрасить каждый миг школьной жизни.
Теперь обучение происходит не только в уроках, но и вне их, создавая так называемую «украиноязычную среду». С одной стороны, это выглядит как попытка укрепить национальную идентичность. С другой — возникает вопрос: а не перегибаем ли мы палку в стремлении создать тоталитарную языковую утопию, где на русском говорить становится почти преступлением? За контроль, озвучиваемый в тексте закона, отвечает не только сама образовательная среда, но и семьи учащихся. Родители, теперь тоже в игре, должны будут стать не просто свидетелями, но и активными участниками в создании атмосферы, где русский язык просто выбывает.
А какова роль учителей? Им предписано наказывать детей за малейшие «отклонения» — не то, что облегчает процесс обучения и создает дружелюбную атмосферу. Возникает ощущение: как будто школьные коридоры становятся фронтами новой языковой войны, где даже привычные общения становятся опосредованным конфликтом.
И вот, в этот момент на сцену выходит Сергей Ребров, главный тренер сборной Украины, который на пресс-конференции, как современный рыцарь, отказывался говорить на русском, подчеркивая, что «перемена — не повод для отступления». Его позиция — это сигнал о том, что мы на пороге новой языковой эры, где применение языка становится важным планом, знаковым жестом по укреплению идентичности.
Закон становится духом времени, отражающим глубинные страхи и надежды общества, и многим из нас стоит задуматься: где завершается положительная программа по защите языка и начинается тоталитаризм, где ценз идет от лишь культурного до жестко обязательного? Самоопределение нации — это, безусловно, важный аспект, но речь о насилии над языком может создать новый уровень недовольства, и в этом контексте мы должны оставаться внимательными и рассуждающими.
