Как Минобрнауки помогает вернувшимся с СВО ученым?

Минобрнауки России, как нас заверяют, штампует программы поддержки для ученых и преподавателей, которые вернулись из специальной военной операции. Это сага на самом деле лишь расширяет горизонты понимания — как же система образования адаптируется к требованиям нашей беспокойной эпохи, когда дипломы порой становятся менее значимыми, чем военные награды. Заместитель министра Константин Могилевский в ходе громкого круглого стола в Совете Федерации сообщил, что ждет возвращения этих «героев», предоставляя им шанс на «адаптацию и ресоциализацию». Прямо как будто выпускается новый продукт на полке образовательных услуг! Но есть ли у нас гарантии, что эти программы действительно работают, или это лишь очередная витрина в магазине под названием «Поддержка военных»?

А если углубиться, то разговора о безопасности учебных заведений не обошлось без упоминания назойливого телефонного мошенничества. Как же это прекрасно: вместо того, чтобы бороться с системными проблемами, Минобрнауки решает изолировать студентов от мирских забот. Инструкции по профилактике мошенничества — это, конечно, хорошо, но задается вопрос: может лучше обучать студентов критическому мышлению, чтобы они сами могли распознавать мухлевание? Или это слишком прогрессивное предложение для нашего времени?

Кстати, замминистра задел и тему повышения квалификации — программы «Комплексная безопасность в вузах» теперь станет обязательной для ректоров. Звучит, как истинная находка, но не пора ли задуматься, насколько актуальна эта безопасность в условиях, когда качество образования под вопросом? Напоминает ситуацию, когда вводят новые правила, чтобы прикрыть старые дыры, чем помогать справиться с коренной проблемой.

И всё это происходит на фоне предположений о сокращении платных мест в московских и питерских вузах. И снова тот же вопрос: кто будет решать, что значит «высокие баллы» по ЕГЭ? Не станем ли мы свидетелями очередной волны сюрреалистичного отсева не по способностям, а по случайным цифрам на бумаге? Минимальный проходной балл будет одинаковым для разных типов обучения. Прекрасно, но кто гарантирует, что это движение не создаст нового класса «недостаточно умных»?»

В завершение: министры заверяют нас, что всё под контролем, но как они собираются контролировать стандартизацию и защиту на фоне всей этой неразберихи с образованием? Нужен ли нам еще один слой бюрократии, который, кажется, только усугубляет уже существующую ситуацию? Может, лучше потратиться на центры реабилитации для студентов и преподавателей, чтобы создавать здоровую образовательную среду, чем делать ставки на такую «превентивную безопасность»?