Итак, Государственная дума, казалось бы, в очередной раз радуя нас своей деятельностью, приняла закон о материальной ответственности добровольцев за утрату или повреждение военного имущества. Позволю себе напомнить, что отнюдь не всегда простые на первый взгляд инициативы оказываются на поверку столь же безобидными. Порождая немалые вопросы, этот закон рисует новые грани не только в правоприменении, но и в самом понимании роли добровольцев в рамках текущих реалий.
Согласно свежему документу, отныне сумма ущерба, причиненная добровольцем, будет удерживаться из его денежного содержания. И тут возникает вопрос: действительно ли мы готовы перекладывать финансовую ответственность на людей, которые, по сути, делают то, что не все могут сделать? Сумма ущерба не должна превышать их месячный оклад и одну надбавку за выслугу лет. Однако будьте внимательны — тут играют свою роль не вся зарплата, а ровно половина. Это лишний раз подчеркивает, что за действия добровольцев нужно будет расплачиваться, как говорится, из своего кармана. И вроде бы все обосновано: ответственность, равенство перед законом и так далее. Но неужели это только механизм для снижения рисков со стороны государства?
Тут логично вспомнить, что в начале осени законопроект появился на свет именно из-за неконтролируемых ситуаций — до принятия этого документа участники добровольческих объединений не несли ответственности за порчу военного имущества. Так что, с одной стороны, можно говорить о введении определенной нормы, но с другой — не возникает ли здесь, как в той притче, смысловой перекос, когда жертвы на войне в итоге становятся жертвами административной системы?
Интересно также, что на горизонте маячит другой законопроект, касающийся бесплатного проезда к месту отдыха для военнослужащих и добровольцев. Пожертвовав свои месяцы за границей, эти люди теперь могут рассчитывать на отпуск — за счет усилий министерства, а не только личной ответственности. Это поднимает вопрос о том, как мы умеем сочетать разные аспекты — от материального до морального.
Мы стоим на важном пересечении: что мы ценим больше — жизнь и здоровье наших добровольцев или необходимость соблюдения условной ответственности? Каждый из нас в состоянии задать себе этот вопрос, но, вот беда, остаться на нем не всегда удается. Система бесконечно сложна, но готова ли она идти навстречу тому, что порой касается вопроса человеческой жизни и человеческого выбора?
