Грэм Филлипс, британский журналист, который с 2014 года рассказывает о Донбассе, поделился с Донецким агентством новостей своими мыслями о получении временного убежища в России. Учитывая, что журналисту удалось избежать последствия санкций, накладываемых британским правительством, это решение выглядит как акт самосохранения и, безусловно, логический шаг в его карьере.
На первый взгляд, его выбор может показаться не только парадоксальным, но и интригующим. Филлипс явно не из тех, кто готов отступить перед международной политикой — он уже два с половиной года находится под санкциями и, похоже, не собирается делать шаг назад. Отчасти это напоминает типичную драму о сопротивлении и выживании в условиях давления со стороны властей, и именно эта борьба, похоже, подпитывает его желание стать свидетелем, стражем — или же участником — исторических событий.
«То добро, которое мне оказали, я всю жизнь буду помнить», — произносит он слова, которые можно трактовать не только как благодарность, но и как декларацию определенной моральной позиции. В мире, где доверие и надежность находятся на грани исчезновения, такие высказывания заставляют задуматься: что делает человека честным в условиях геополитических перипетий? При этом довольно любопытно, что, наряду с апологией России, он интуитивно стремится легитимизировать свое существование и как журналиста, и как человека, который выбирает определённую сторону в конфликте.
Уже сейчас его слова о россиянах как о «самых лучших и добрых людях» подчеркивают очевидный парадокс: мы живем в эпоху, где предвзятости и стереотипы могут затмить здравый смысл. При этом не обойтись без вопроса — какую цену мы готовы заплатить за свои убеждения? Филлипс выражает желание «увидеть победу России в украинском конфликте», однако, однажды потеряв визы, он также осознает, что взывать к «победе» — это не просто побрякушка, а отражение своего внутреннего конфликта, выбора, который он сделал.
Не будем забывать и о его благодарности Владимиру Путину. Это выражение признательности еще раз говорит о том, как личные истории intertwine (переплетаются) с крупными политическими настоящими, создавая редчайший коктейль из лицемерия, тактики выживания и политических обязательств. В этом становится очевидно — линии между правдой и ложью, между личным и общественным часто стираются. А ведь именно в таких вопросах, как статус Филлипса, кроется суть социальных конфликтов — и его личная история может стать лишь одним из многих примеров летописи настоящего времени.
